Разговорный час – колонка о языке
Дальние родственники

Нередко слова из других языков звучат точно так же, как немецкие, но значение у них абсолютно другое. Томас Бём решил пристальнее взглянуть на этих «ложных друзей» – и выяснил, что мы друг другу не чужие.

Томас Бём

Когда вы в последний раз сталкивались с «ложным другом»? (Как вы уже, наверное, догадались, это именно тот случай, когда наш ответ не требуется. Это лишь предлог, чтобы рассказать свою собственную историю. И она сейчас будет.)

Путешествие в Средневековье

Дело было так: недавно я встретил «ложных друзей» там, где меньше всего этого ожидал, - в немецком. Если быть точнее, в средневерхненемецком, в языке, на котором говорили наши предки в Средние века. И первым встретившимся мне «ложным другом» было слово «Bescheidenheit» (скромность). В те времена слово имело не такое, как сегодня, значение - под ним понимали «Urteilsvermögen» (рассудительность). Кроме того, прилагательное «bescheiden» раньше не обозначало неприхотливого человека - так называли того, кто умел видеть различия.

Если бы я этим летом провел отпуск не где-нибудь в Европе, а в Германии (по всем нам понятным причинам), и не в Шварцвальде, а в Средневековье и заказал бы там «скромный» («bescheidenes») завтрак, то в трактире меня бы, скорее всего, не поняли. Как и мой работодатель, если бы я написал ему заявление о предоставлении отпуска (нем. Urlaub). Потому что в средневерхненемецком «urloup» означало «расставание» (нем. Abschied). А я вообще-то планировал после отпуска вновь появиться на работе.

Лежать или лгать?

Однако на этом месте я бы хотел распрощаться с игрой в слова и идеи, благодаря которой мы, вдохновленные «ложными друзьями», оказались здесь, и поговорить о серьезном. Термин «ложные друзья» пришел из интерлингвистики, науки, которая изучает аспекты межъязыкового общения. «Ложные друзья» - это пары слов, которые часто путают, потому что в двух разных языках они пишутся одинаково или похоже, при этом значения у них не совпадают.

Обычно в этой связи приводят как пример английское слово «billion» (миллиард), которое на немецком звучит не как «Billion» (триллион), а как «Milliarde». Или еще одно английское слово «corn» (кукуруза): по-немецки это не «Korn» (зерно), а «Mais».  Французское «apparat» (пышность, роскошь) имеет значение «Prunk» и «Glanz» (нем. пышность, блеск). А то, что в немецком называется «Apparat» (аппарат), на французском – «appareil». И нидерландское слово «liegen» (лежать) в немецком обозначает отнюдь не положение лежа с вытянутыми ногами в пляжной корзине. Совсем нет: нидерландское «liegen» - это немецкое «lügen» (лгать).

Что было после Вавилона

При взгляде на этих «ложных друзей» мне в голову приходят три мысли.
Во-первых, слова моей дочери: «Английский – это по-испански немецкий».
Во-вторых, вавилонское смешение языков.
В-третьих, вопрос: а подходит ли термин «ложные друзья» для обозначения данного феномена?
Если уж на то пошло, есть ли вообще что-то более неприглядное, чем «ложные друзья»? Это ведь то, от чего мы бы все предпочли избавиться. Но нужно ли нам это? Действительно ли мы хотим избавиться от языка?

Мне кажется, за «ложными друзьями» скрывается то же понимание языка, что и за вавилонским смешением языков из Библии. Бог наказал людей за их амбициозный план построить башню, которая достанет до небес, а значит, и до него самого. Наказание заключалось в том, что люди больше не могли говорить на одном языке, у каждого народа появился свой собственный. Так бог «смешал» языки. И с тех пор - по крайней мере, в западной культуре – за языковым явлением, сразу не поддающимся пониманию, тянется неприятный шлейф. То же и с «ложными друзьями».

Всё ещё одна семья

При этом большинство «ложных друзей» возникли между родственными языками, иначе говоря, между языками, которые долгое время находятся в тесном контакте. Как, например, английский, французский, немецкий. Или средневерхненемецкий и верхненемецкий (немецкий литературный язык). То есть это совсем не «ложные друзья», а скорее «дальние родственники». При этом у меня нет ни надежды, ни намерения указать интерлингвистике на ее ошибку. Находясь в предвкушении летних каникул и связанных с ними новых встреч людей и языков, я всего лишь хочу сказать, что нам не следует неверно толковать неверное понимание.

Ведь когда мы общаемся, речь идет не о «понимании», «непонимании» или «неверной интерпретации». Имеет значение лишь то, что мы друг с другом разговариваем. Речь идет не о "правильном" и "неправильном", а о коммуникации. И если мы вдруг неверно поймем собеседника, это будет для нас подарком, который указывает на такое невероятное богатство языка, что делает возможным подобные недопонимания. Ведь все мы, люди, друг для друга - не ложные друзья, а дальние родственники.