Мир
Семь разных историй
Смелость быть другим — это освобождение, но еще лучше найти людей, с которыми можно быть другим.
Расмус
Для Расмуса нет более утомительного разговора, чем тот, в котором нужно обсуждать: «класть или не класть ананас на пиццу». Или более бессмысленного вопроса, чем «ты сова или жаворонок»? Иногда Расмусу трудно даже просто быть человеком, не говоря уже о том, чтобы решать, кем быть — совой или жаворонком, автомобилистом или велосипедистом, кошатником или собачником.
Ева
Когда Еве было 16 лет, у нее был 35-летний бородатый бойфренд, который в качестве хобби чинил машины и сам делал самокрутки. Его звали Рауль. Рауль любил говорить, что Ева особенная, совсем не такая, как другие девушки, и гораздо более зрелая для своего возраста, не то что сверстники самого Рауля. К тому времени, когда Еве исполнилось 35 лет, ей уже не нужно было, чтобы кто-то говорил ей, какая она особенная. Она и сама это знала.
Елизавета
После выходных, проведенных в Маарду у бабушки, Елизавета садится в автобус. Ей повезло усесться у окна, и место рядом с ней оказалось свободным. В прошедшие выходные Елизавета дома перед зеркалом выстригла себе маллет, а поскольку ее волосы последние полгода были попеременно то голубыми, то розовыми, то фиолетовыми, ее трудно не заметить. Отъехав от остановки, автобус резко тормозит. Двери снова открываются, и в автобус входит женщина лет пятидесяти с сумочкой и двумя большими пластиковыми пакетами. Взгляд Елизаветы останавливается на пакетах. Взгляд женщины останавливается на сумке Елизаветы цвета радуги. Она хмурится, но кладет пластиковые пакеты рядом с ногами Елизаветы и садится. Если бы они начали разговор, то вскоре выяснилось бы, что эта женщина (Ирина) работает воспитателем в детском саду и является коллегой бабушки Елизаветы. Они могли бы обменяться воспоминаниями о маардуском шашлыке и местном конкурсе на мисс города, поговорить о катании на роликовых коньках, любимом хобби обеих. Поговорить на русском, по которому Елизавета скучает, живя с мамой. Но до этого дело не доходит. В Таллинне Елизавета просто говорит по-русски «извините», чтобы протиснуться мимо женщины и выйти из автобуса.
Карл
Карл родился во Флориде, но его мать родилась в Эстонии, а отец в Беларуси. Во Флориде о нем говорят, что он восточноевропеец, сын иммигранта. В Эстонии — то американец, то русский. Попробуй-ка разберись.
10-й «С»
В 10-м «С» классе в общей сложности 20 учеников. У двоих один из родителей в данный момент безработный. Трое никогда не видели своего отца. Четверо, у которых один из родителей не эстонец. Пятеро из сообщества ЛГБТК+. Шестеро с диагнозом депрессия. Семеро без бабушек и дедушек. Восемь приняли крещение. Девять с тройкой по математике. У десяти развелись родители. Одиннадцать понимают иронию. Двенадцать ненавидят вставать рано утром. Тринадцать считают, что еда в школьной столовой плохая. Четырнадцать верят в какую-то высшую силу. Пятнадцать помнят день рождения классного руководителя. Шестнадцать ходили на посвящение в гимназисты. Семнадцать не шутят на расистские или гомофобные темы. У восемнадцати никогда не было гипса на ноге. Девятнадцать никогда не теряли близкого из-за самоубийства. Двадцать знают, что уважать различия легче после того, как заметишь сходство.
Кай
Кай — художница, и ее родители не понимают, почему она не может сделать в своей жизни что-то полезное. Они не понимают современного искусства, а Кай считает, что они и не пытаются. На семейных собраниях проще говорить о погоде, или о внучке соседки тети Хелью, или о многочисленных способах использования имбиря. Кай не понимает, почему у нее и ее брата разные фамилии, а родители держат язык за зубами и не спрашивают, когда Кай найдет нормальную работу или заведет детей.
Мария и Пия
До встречи с Марией Пия никогда не задумывалась о том, насколько трудно передвигаться по улицам Таллинна в инвалидной коляске или открыть тяжелую дверь в театр, найти место для парковки там, где никто не паркуется, или туалет, в котором поместится инвалидная коляска. Пию также учили не смотреть на людей в инвалидных колясках. И делать вид, что не замечаешь их. Но если бы Пия послушалась, она бы никогда не подружилась с Марией.
Однако до встречи с Пией Мария никогда не задумывалась о том, каково это – учиться в «особом классе» или «маленьком классе». Мария знала, что «особые дети» требуют иного внимания со стороны учителей, но, познакомившись с Пией, она так и не поняла, чем она «особенная», чем отличается от других. И почему это «особенное» всегда должно быть в кавычках.
Тот факт, что все люди разные — это ужасно сложное и одновременно простое знание. Пытаясь найти свое место, человек может стремиться быть похожим на некоторые сообщества людей, однако никого не удивляет, что все люди разные. С одной стороны, это означает, что все мы по-своему разные, а с другой — что некоторые из нас более разные в похожем смысле или более похожие в разном.
Различия сопровождаются непониманием, гневом и неприятием. Это особенно актуально в современном мире, где мы ежедневно сталкиваемся с бесконечным количеством различных культур и субкультур, знакомство с которыми для некоторых может оказаться непосильной задачей. Страх отклониться от нормы также иногда заставляет нас сурово судить тех, кто осмеливается это делать. Но понимание — это не то, что просто есть или нет, и не то, что происходит в одночасье. Мы склонны понимать то, что нам уже отчасти знакомо, но понимание требует работы, обучения и приверженности. Мы, вероятно, не осознали и половины тех различий, которые нам предстоит понять в течение жизни, не говоря уже о том, чего мы никогда не поймем.
Смелость быть другим — это освобождение, но еще лучше, когда находишь людей, с которыми можно быть другим. Кого-то, с кем можно побыть наедине. Для каждого из нас есть свое место, нужно только найти его.
Для Расмуса нет более утомительного разговора, чем тот, в котором нужно обсуждать: «класть или не класть ананас на пиццу». Или более бессмысленного вопроса, чем «ты сова или жаворонок»? Иногда Расмусу трудно даже просто быть человеком, не говоря уже о том, чтобы решать, кем быть — совой или жаворонком, автомобилистом или велосипедистом, кошатником или собачником.
Ева
Когда Еве было 16 лет, у нее был 35-летний бородатый бойфренд, который в качестве хобби чинил машины и сам делал самокрутки. Его звали Рауль. Рауль любил говорить, что Ева особенная, совсем не такая, как другие девушки, и гораздо более зрелая для своего возраста, не то что сверстники самого Рауля. К тому времени, когда Еве исполнилось 35 лет, ей уже не нужно было, чтобы кто-то говорил ей, какая она особенная. Она и сама это знала.
Елизавета
После выходных, проведенных в Маарду у бабушки, Елизавета садится в автобус. Ей повезло усесться у окна, и место рядом с ней оказалось свободным. В прошедшие выходные Елизавета дома перед зеркалом выстригла себе маллет, а поскольку ее волосы последние полгода были попеременно то голубыми, то розовыми, то фиолетовыми, ее трудно не заметить. Отъехав от остановки, автобус резко тормозит. Двери снова открываются, и в автобус входит женщина лет пятидесяти с сумочкой и двумя большими пластиковыми пакетами. Взгляд Елизаветы останавливается на пакетах. Взгляд женщины останавливается на сумке Елизаветы цвета радуги. Она хмурится, но кладет пластиковые пакеты рядом с ногами Елизаветы и садится. Если бы они начали разговор, то вскоре выяснилось бы, что эта женщина (Ирина) работает воспитателем в детском саду и является коллегой бабушки Елизаветы. Они могли бы обменяться воспоминаниями о маардуском шашлыке и местном конкурсе на мисс города, поговорить о катании на роликовых коньках, любимом хобби обеих. Поговорить на русском, по которому Елизавета скучает, живя с мамой. Но до этого дело не доходит. В Таллинне Елизавета просто говорит по-русски «извините», чтобы протиснуться мимо женщины и выйти из автобуса.
Карл
Карл родился во Флориде, но его мать родилась в Эстонии, а отец в Беларуси. Во Флориде о нем говорят, что он восточноевропеец, сын иммигранта. В Эстонии — то американец, то русский. Попробуй-ка разберись.
10-й «С»
В 10-м «С» классе в общей сложности 20 учеников. У двоих один из родителей в данный момент безработный. Трое никогда не видели своего отца. Четверо, у которых один из родителей не эстонец. Пятеро из сообщества ЛГБТК+. Шестеро с диагнозом депрессия. Семеро без бабушек и дедушек. Восемь приняли крещение. Девять с тройкой по математике. У десяти развелись родители. Одиннадцать понимают иронию. Двенадцать ненавидят вставать рано утром. Тринадцать считают, что еда в школьной столовой плохая. Четырнадцать верят в какую-то высшую силу. Пятнадцать помнят день рождения классного руководителя. Шестнадцать ходили на посвящение в гимназисты. Семнадцать не шутят на расистские или гомофобные темы. У восемнадцати никогда не было гипса на ноге. Девятнадцать никогда не теряли близкого из-за самоубийства. Двадцать знают, что уважать различия легче после того, как заметишь сходство.
Кай
Кай — художница, и ее родители не понимают, почему она не может сделать в своей жизни что-то полезное. Они не понимают современного искусства, а Кай считает, что они и не пытаются. На семейных собраниях проще говорить о погоде, или о внучке соседки тети Хелью, или о многочисленных способах использования имбиря. Кай не понимает, почему у нее и ее брата разные фамилии, а родители держат язык за зубами и не спрашивают, когда Кай найдет нормальную работу или заведет детей.
Мария и Пия
До встречи с Марией Пия никогда не задумывалась о том, насколько трудно передвигаться по улицам Таллинна в инвалидной коляске или открыть тяжелую дверь в театр, найти место для парковки там, где никто не паркуется, или туалет, в котором поместится инвалидная коляска. Пию также учили не смотреть на людей в инвалидных колясках. И делать вид, что не замечаешь их. Но если бы Пия послушалась, она бы никогда не подружилась с Марией.
Однако до встречи с Пией Мария никогда не задумывалась о том, каково это – учиться в «особом классе» или «маленьком классе». Мария знала, что «особые дети» требуют иного внимания со стороны учителей, но, познакомившись с Пией, она так и не поняла, чем она «особенная», чем отличается от других. И почему это «особенное» всегда должно быть в кавычках.
Тот факт, что все люди разные — это ужасно сложное и одновременно простое знание. Пытаясь найти свое место, человек может стремиться быть похожим на некоторые сообщества людей, однако никого не удивляет, что все люди разные. С одной стороны, это означает, что все мы по-своему разные, а с другой — что некоторые из нас более разные в похожем смысле или более похожие в разном.
Различия сопровождаются непониманием, гневом и неприятием. Это особенно актуально в современном мире, где мы ежедневно сталкиваемся с бесконечным количеством различных культур и субкультур, знакомство с которыми для некоторых может оказаться непосильной задачей. Страх отклониться от нормы также иногда заставляет нас сурово судить тех, кто осмеливается это делать. Но понимание — это не то, что просто есть или нет, и не то, что происходит в одночасье. Мы склонны понимать то, что нам уже отчасти знакомо, но понимание требует работы, обучения и приверженности. Мы, вероятно, не осознали и половины тех различий, которые нам предстоит понять в течение жизни, не говоря уже о том, чего мы никогда не поймем.
Смелость быть другим — это освобождение, но еще лучше, когда находишь людей, с которыми можно быть другим. Кого-то, с кем можно побыть наедине. Для каждого из нас есть свое место, нужно только найти его.