Арт
Войну нужно перевести на язык искусства
Травму нужно переводить, войну нужно переводить – на разные языки и разные медиумы.
Я услышала о приказе Российским войскам начать вторжение в Украину утром 24-го февраля, когда зимним морозным утром слушала торжественные речи в честь годовщины независимости Эстонской Республики. Неужели это действительно произошло? Накануне вечером мы обсуждали факт концентрации российских войск у границ Украины. Такая подготовка могла означать только одно. Было трудно воспринимать сообщения о войне, особенно в тот день, когда мы празднуем свободу Эстонии. Так как я выросла в свободной Эстонии, то я особо не задумывалась на такие темы, однако кровопролитная война в соседней стране не могла оставить меня равнодушной.
Шли дни, и до меня начали доходить через соцсети и новости чудовищные фотографии и истории с поля боя. Впервые мы в реальном времени наблюдаем за развитием боевых действий, видим разбомбленные города, потерянные жизни, разрушенные дома. Выстроенная за долгие годы свобода исчезла за считанные дни.
В эти дни я много думаю о том, нужно ли делиться с общественностью информацией о зверствах войны, особенно фото и видео, через эти каналы? Ответ, конечно, - «да», независимо от ужаса, которыми полны эти снимки.. Причем о них важно рассказывать не только в новостях, но и отражать в музыке, танцах, кино, литературе, театре, изобразительном искусстве. Для транслирования информации нужно иcпользовать любые медиумы.
Искусство дает возможность запечатлеть войну и ее преступления в культурной памяти. Это важно, чтобы помнить о случившемся, а также искусство – возможность для постоянного переосмысления и интерпретации произошедшего для будущих поколений. В культурной памяти эстонцев воспоминания о войнах, в вихре которых оказались и мы, особенно остры – именно потому, что войны широко отображены в искусстве. Приведу примеры из кинематографии — «Имена в граните», «На семи ветрах», «1944», «Сомнамбула», «Товарищ ребенок», «Боковой ветер». Все эти фильмы не изображают прямых боевых действий. Например, «Сомнамбула»» фокусируется на чувствах и эмоциях Ээтлы, молодой женщины, которая отказывается от побега на лодке из рыбацкой деревни во время Второй мировой войны, чтобы быть со своим отцом — смотрителем маяка. В какой-то момент русские солдаты прибывают в рыбацкую деревню, и Ээтла становится жертвой изнасилования. Я посмотрела «Сомнамбулу» в начале января этого года, после киносеанса была дискуссия с режиссером фильма Сулевом Кеэдусом. В ней Кеэдус упомянул, что на момент выхода фильма изображающие изнасилование сцены остро критиковали, как будто это было воплощением грязных помыслов кинематографистов. Однако режиссер подчеркнул, что насилие против женщин — часть войны. Сюзанна Веэво и Биргит Поопуу повторили ту же идею в недавней радиопередаче Радио Куку «Välismääraja». В январе это было чем-то новым, о чем я никогда раньше не думала. Однако через несколько месяцев я узнала о произошедшем в Буче.
Еще один фильм, который также основан на жизненном опыте гражданских — «Товарищ ребенок». Фильм рассказывает об эстонской дошкольнице Леэло, мать которой арестовали на ее глазах, и потом отправили в ссылку. Одновременно ребенок пытается справиться как с потерей матери, так и понять новый режим. Очевидно, что это очень тяжело. Один из главных мотивов фильма — изобразить травму ребенка в связи с этими событиями, а также раскрыть для зрителя повседневную жизнь детей, которым пришлось расти с последствиями войны.
И «Сомнамбула», и «Товарищ ребенок» — это фильмы о жизни простых людей, над которыми в корыстных целях осуществляют насилие иностранные государства. Наряду с военными кинофильмами, в которых изображение солдат в окопах или на полях сражений имеет свою культурную ценность, необходимо открывать для зрителя и повседневную жизнь, которая не прерывается, даже когда вспыхивает война. На войне проигрывают все, и ее изображение через искусство играет важную роль в сохранении культурной памяти.
Изображение войны в искусстве может иметь и другие результаты. Искусство может обучать, оно помогает опосредованно понимать и описывать самого себя, а это значит, что анализируя травмы войны в художественном тексте, люди узнают о различных культурных переживаниях и активно воспитывают свою личность. Чем больше культурное пространство интерпретирует и рассказывает о себе, тем более открытым оно становится.
Травму нужно переводить, войну нужно переводить – на разные языки и разные медиумы. Нужно снимать фильмы, ставить постановки, рисовать, петь, танцевать, самовыражаться. Все вышеперечисленное обеспечивает основу для осознания, обучения, исцеления. Бегство от войны и закрытие глаз на войну ни к чему не приведет. Чтобы пережить войну и связанные с ней эмоции, нужно принять и примириться с ними. Для этого важно пропускать все важное через себя, не прятать и не скрывать свои эмоции, а пытаться их как-то прочувствовать при каждом удобном случае, чтобы они остались лишь воспоминанием, которое больше не разрывает изнутри. Вот почему также важно, чтобы мы знали о перипетиях войны, чтобы мы не оставались в неведении, потому что незнание ранит больше, чем ужасные изображения в интернете. Без знания культура не растет, и как современное, так и грядущие поколения остаются в неведении.
Шли дни, и до меня начали доходить через соцсети и новости чудовищные фотографии и истории с поля боя. Впервые мы в реальном времени наблюдаем за развитием боевых действий, видим разбомбленные города, потерянные жизни, разрушенные дома. Выстроенная за долгие годы свобода исчезла за считанные дни.
В эти дни я много думаю о том, нужно ли делиться с общественностью информацией о зверствах войны, особенно фото и видео, через эти каналы? Ответ, конечно, - «да», независимо от ужаса, которыми полны эти снимки.. Причем о них важно рассказывать не только в новостях, но и отражать в музыке, танцах, кино, литературе, театре, изобразительном искусстве. Для транслирования информации нужно иcпользовать любые медиумы.
Искусство дает возможность запечатлеть войну и ее преступления в культурной памяти. Это важно, чтобы помнить о случившемся, а также искусство – возможность для постоянного переосмысления и интерпретации произошедшего для будущих поколений. В культурной памяти эстонцев воспоминания о войнах, в вихре которых оказались и мы, особенно остры – именно потому, что войны широко отображены в искусстве. Приведу примеры из кинематографии — «Имена в граните», «На семи ветрах», «1944», «Сомнамбула», «Товарищ ребенок», «Боковой ветер». Все эти фильмы не изображают прямых боевых действий. Например, «Сомнамбула»» фокусируется на чувствах и эмоциях Ээтлы, молодой женщины, которая отказывается от побега на лодке из рыбацкой деревни во время Второй мировой войны, чтобы быть со своим отцом — смотрителем маяка. В какой-то момент русские солдаты прибывают в рыбацкую деревню, и Ээтла становится жертвой изнасилования. Я посмотрела «Сомнамбулу» в начале января этого года, после киносеанса была дискуссия с режиссером фильма Сулевом Кеэдусом. В ней Кеэдус упомянул, что на момент выхода фильма изображающие изнасилование сцены остро критиковали, как будто это было воплощением грязных помыслов кинематографистов. Однако режиссер подчеркнул, что насилие против женщин — часть войны. Сюзанна Веэво и Биргит Поопуу повторили ту же идею в недавней радиопередаче Радио Куку «Välismääraja». В январе это было чем-то новым, о чем я никогда раньше не думала. Однако через несколько месяцев я узнала о произошедшем в Буче.
Еще один фильм, который также основан на жизненном опыте гражданских — «Товарищ ребенок». Фильм рассказывает об эстонской дошкольнице Леэло, мать которой арестовали на ее глазах, и потом отправили в ссылку. Одновременно ребенок пытается справиться как с потерей матери, так и понять новый режим. Очевидно, что это очень тяжело. Один из главных мотивов фильма — изобразить травму ребенка в связи с этими событиями, а также раскрыть для зрителя повседневную жизнь детей, которым пришлось расти с последствиями войны.
И «Сомнамбула», и «Товарищ ребенок» — это фильмы о жизни простых людей, над которыми в корыстных целях осуществляют насилие иностранные государства. Наряду с военными кинофильмами, в которых изображение солдат в окопах или на полях сражений имеет свою культурную ценность, необходимо открывать для зрителя и повседневную жизнь, которая не прерывается, даже когда вспыхивает война. На войне проигрывают все, и ее изображение через искусство играет важную роль в сохранении культурной памяти.
Изображение войны в искусстве может иметь и другие результаты. Искусство может обучать, оно помогает опосредованно понимать и описывать самого себя, а это значит, что анализируя травмы войны в художественном тексте, люди узнают о различных культурных переживаниях и активно воспитывают свою личность. Чем больше культурное пространство интерпретирует и рассказывает о себе, тем более открытым оно становится.
Травму нужно переводить, войну нужно переводить – на разные языки и разные медиумы. Нужно снимать фильмы, ставить постановки, рисовать, петь, танцевать, самовыражаться. Все вышеперечисленное обеспечивает основу для осознания, обучения, исцеления. Бегство от войны и закрытие глаз на войну ни к чему не приведет. Чтобы пережить войну и связанные с ней эмоции, нужно принять и примириться с ними. Для этого важно пропускать все важное через себя, не прятать и не скрывать свои эмоции, а пытаться их как-то прочувствовать при каждом удобном случае, чтобы они остались лишь воспоминанием, которое больше не разрывает изнутри. Вот почему также важно, чтобы мы знали о перипетиях войны, чтобы мы не оставались в неведении, потому что незнание ранит больше, чем ужасные изображения в интернете. Без знания культура не растет, и как современное, так и грядущие поколения остаются в неведении.